“Двигаемся, скрестив пальцы”: Грось о психологии кризиса, digital-маркетинге и банке земли

Председатель реготделения "Деловой России" Денис Грось дал интервью ИА AmurMedia ...

Денис Грось. Фото: ИА AmurMedia

Бизнес в Хабаровском крае переживает тяжелые времена. Уход из России иностранных компаний и санкции в очередной раз подстегнули предпринимателей активнее вливаться в создание собственной производственной базы. Однако, как утверждают сами представители бизнес-сообщества, в экономике наступила эпоха “черных лебедей”, в которой предугадать направление ее развития практически нереально. Такая ситуация вынуждает чаще идти на риск и быстрее принимать долгосрочные решения. Управляющий партнер группы компаний “ДА! Девелопмент”, председатель межрегионального отделения объединения “Деловая Россия” по Хабаровскому краю и ЕАО Денис Грось в интервью руководителю ИА AmurMedia Андрею Швецову рассказал о взаимовыручке в краевом бизнесе, борьбе с кризисными явлениями и больших возможностях для развития строительства в крае.

— Денис Алексеевич, в первую очередь хотелось бы поговорить о Союзе резидентов ТОР, который вы возглавляете. Что входит в ваши полномочия? В чем главная идея этого объединения?

— Инициатива объединения зародилась у самих резидентов ТОР в 2019 году. В какой-то момент возникло понимание, что компаний становится все больше, и индивидуально вопросы решаются тяжело. Возникла необходимость в том, чтобы запросы Корпорации развития Дальнего Востока и Минвостокразвития от бизнеса звучали консолидированно, тогда будет видно, что это не единичный случай, а системная проблема. Идею поддержали и в министерстве и в КРДВ. Под конец того же 2019 года союз был зарегистрирован. Его функции заключаются в том, чтобы помогать бизнесу в тех случаях, когда проблема возникла по объективным причинам, и ее невозможно решить самостоятельно.

— Вы с 2019 года возглавляете “Деловую Россию” в Хабаровском крае и ЕАО. Как за это время поменялась численность организации?

— Численность у нас выросла почти в четыре раза, сейчас в региональном отделении “Деловой России” состоит около 80 человек. Я не буду приписывать это в свои заслуги, потому что с 2013 года в принципе в организации несколько раз производили перезагрузку. Сместились некоторые акценты, бизнес стал больше ориентироваться на проектный подход.

Вообще, что такое бизнес-объединение? Это когда с одной стороны лоббируются интересы в нормативном поле, с одной — решаются проблемы конкретных предприятий. С самого начала мы задавались вопросом: чем еще бизнес-объединение может быть полезно региону? Решили ориентироваться на проекты развития. Таким образом, родился проект строительного и сельскохозяйственного кластера, началось активное участие бизнеса в проекте Большого Уссурийского острова и ряд других инициатив.

— Бытует мнение в предпринимательской среде, что “Деловая Россия”, “Опора России” и некоторые другие некоторые организации — это государственные придатки, а их руководители преследуют личные, даже корыстные интересы. Что бы вы на это ответили?

— Звучит как уличение в чем-то. На самом деле бизнес собирается для повышения собственной эффективности и прибыльности. По поводу того, что это придаток государства, наверное, такой стереотип зародился из-за того, что государство прислушивается к бизнес-объединениям и открыто с ним взаимодействует. Но могу сказать совершенно точно, что “Деловая Россия” не является ни придатком, ни частью власти. Есть судебная, законодательная и исполнительная власть, а есть гражданское общество, частью которого являются бизнес-объединения. Мы — скорее элемент системы сдержек и противовесов, а также канал коммуникации.

— Как руководителю “Деловой России”, вам часто приходится общаться с предпринимателями из сферы услуг. Что сегодня происходит с этим рынком?

— Все зависит от лиги, в которой играет оператор той или иной услуги. В эконом-лиге все более-менее нормально. А вот в комфорт-, премиум— или, не дай бог, люксовом сегменте уже сложнее. Вступает психология кризиса, то есть ограничение потребления, когда люди в первую очередь отказывают себе в предметах эластичного спроса.

— В вашем деловом объединении есть предприниматели, которые реально попали в эту ситуацию?

— Некоторые сферы пострадали не из-за кризисной психологии потребителя, а из-за того, что некоторые рынки просто исчезли. Допустим, digital-маркетинг, продвижение в интернете — эта ниша обрушилась, и все продвижение свелось к Яндексу (18+). Соответственно, выросла цена, но и эффективность при этом упала. Люди все меньше ей пользуются, обращаясь к традиционным, давно забытым средствам: наружной рекламе, телевизору и так далее.

— Вы ощутили реальный эффект от мер господдержки в этот кризисный период? В чем он выражается?

— Меры принимаются, но говорить об их эффекте пока рано, прошло не так много времени. В целом появились различные программы, например, промышленная ипотека, субсидирование процентной ставки до уровня 5% годовых. Корпорация МСП активно внедряет зонтичный механизм поручительств. Так, если я обращаюсь в банк за кредитом и у меня не хватает залога, то Корпорация даст гарантию банку, что обязательства по кредиту будут выполнены.

— Какие меры, на ваш взгляд, необходимы бизнесу сегодня?

— Если говорить о том, что необходимо бизнесу, то в первую очередь нужна низкая процентная ставка по кредитам и, возможно, меры обеспечения проектного финансирования. Оба эти вопроса сейчас решаются.

Денис Грось и Андрей Швецов. Фото: ИА AmurMedia

— В 2018 году, когда губернатором был Вячеслав Шпорт, Хабаровский край достиг довольно высокого показателя инвестиционной привлекательности по данным АСИ. Однако потом этот показатель начал заметно снижаться. Как охарактеризуете инвестиционный климат 2018 и 2022 годов?

— Лично я расцениваю период с 2012 по 2018 год как самый комфортный с точки зрения ведения бизнеса. Взаимодействие вплоть до уровня губернатора было максимально открытым, и рейтинги показывали положительную динамику в сравнении с другими регионами. В 2019-2020 годах снижение произошло по объективным причинам, плюс пандемия оставила свой отпечаток.

Сейчас рост идет такой же активный. Раз регион подрастает, то это означает, что скорость нашего движения выросла тоже. Ситуация с инвестиционной привлекательностью Хабаровского края как в “Алисе в Зазеркалье”: нужно очень быстро бежать, чтобы хотя бы оставаться на том же месте. Когда произошло обрушение рейтинга, мы, по-моему, в баллах ничего не потеряли, просто конкуренты выросли. Сейчас ситуация налаживается. Регион стал одним из 33 пилотных проектов, которые запускают Региональный инвестиционный стандарт. Итоги его внедрения увидим к концу этого года.

— В марте этого года минстрой России заявил о том, что цены на стройматериалы снизились на 9%. Дошел ли этот тренд до Дальнего Востока?

— В марте произошел резкий, причем сложно обосновываемый скачок, который по цепочке дошел вплоть до конечного покупателя. После того, как ФАС начала разбираться в причинах роста цен, произошла корректировка по отдельным группам. Я знаю, что снижение было в отношении инертных материалов и металла. Чтобы подешевели какие-то другие группы… По моим наблюдениям, такого не было. 

— А если посмотреть на стройматериалы в разрезе? Допустим, по отдельным материалам идет снижение, то приведет ли это к падению цен на конечную продукцию?

— По идее должна тянуть. Если снижается цена на металл, то снижается цена на арматуру, и ЖБИ. Но по сегодняшним наблюдениям, корректировки цен на конечную продукцию не происходит.

— Строительство называют драйвером роста любой территории. Как сегодня обстоят дела у строителей? Что с себестоимостью застройки?

— Себестоимость росла, причем на фоне санкций все забыли про скачки 2021 года, когда цены на металл, на дерево резко пошли вверх. А вся остальная индустрия будто задалась вопросом: “А что, так можно было?” — и многие подняли свои цены. Это, естественно, сказалось на себестоимости строительства и как следствие на ценах на конечную недвижимость. На сегодняшний день ситуация более-менее устаканилась.

Сейчас ключевая проблема — это спрос, который существенно просел как в жилой, так и коммерческой недвижимости. В марте-апреле мы, конечно, наблюдали некий всплеск, но это скорее был панический спрос в попытках хоть куда-то пристроить стремительно обесценивающиеся на тот момент деньги. Сейчас люди находятся в ожидании снижения процентных ставок по ипотечным кредитам.

— Не стало ли строительство в целом более рисковым делом?

— Безусловно, стало. Тут целая группа проблем, в первую очередь риски, связанные с себестоимостью. Спрос тоже уязвим, особенно в условиях, когда происходит резкий скачок роста ключевой учетной ставки.

— Можно выстраивать какие-либо прогнозы в этой ситуации?

— Кто мог спрогнозировать пандемию? События начала 2022 года и их последствия? Живем в эпоху “черных лебедей”…

— У вас одновременно реализуется несколько проектов. Как вы управляете рисками?

— Опять же ключевой вопрос — управление себестоимостью. Приходится переключаться на других поставщиков, потому что производители оборудования из так называемых недружественных стран ушли из России. Благо, курс позволяет делать закупки.

— А где берете деньги?

— Стройка идет за счет проектного финансирования. Понятно, что так мы увеличиваем долг перед банком. Но совершенно не ясно, что будет с курсом рубля, что будет с поставками. Поэтому таким образом мы перестраховываемся.

— Тогда какие у вас планы на 2023 год?

— Мы продолжаем реализовывать жилищные и логистические проекты. Сейчас в разработке большой проект в Индустриальном парке “Авангард” — распределительный центр на 47 тысяч квадратных метров. Это склад, с которого товар распределяется по более мелким складам, пунктам выдачи и магазинам. Спрос на такие объекты определенно будет. Думаем, что с открытием погранперехода на Большом Уссурийском он только возрастет.

— Сколько квадратных метров жилья вводится в год в Хабаровском крае?

— По итогам 2021 года, по-моему, чуть больше 300 тысяч квадратных метров.

— Способны ли мы достигнуть цели, которую ставит губернатор — один миллион квадратных метров?

— Приморье, которое всегда вводило в эксплуатацию меньше жилья, чем Хабаровский край, в прошлом году вышло на 800 тысяч, а в этом году уже целится на миллион. Оба региона сопоставимы по количеству населения, экономической активности, покупательской способности очень близки, и это доказывает, что сама цифра как таковая не является заоблачной. Вся суть в том, чтобы создать условия для этого рывка. В первую очередь речь идет о банке земли. Должно быть много больших участков под комплексное освоение, десятки гектаров, чтобы бизнес мог докрутить все остальное самостоятельно.

— Разные эксперты и сами застройщики, говорили о том, что в Хабаровске есть проблема с землей. Так ли это?

— Свободной земли в Хабаровске по сравнению с тем же Владивостоком вроде бы много. Но именно готовой к застройке земли не хватает, а та, что есть зачастую сопряжена со сложностями в инженерной инфраструктуре.

— Вопрос по строительному кластеру, проект которого сегодня реализуют в Хабаровске. У вас есть свой взгляд на его развитие? Чего от него ждут застройщики?

— Это была совместная инициатива правительства и бизнеса, поэтому и взгляд у нас одинаковый. В первую очередь необходимо создать условия, в которых строительная отрасль будет повышать свою эффективность и объемы производства стройматериалов на Дальнем Востоке. Ведь инвестиционных проектов очень много, а обеспеченность собственными материалами — ниже 20%. Соответственно, необходимо обеспечить сырьевую базу, упростить доступ к месторождениям. Сделать его на условиях инвестиционных обязательств со стороны инициатора проекта.

Не менее важный вопрос — подготовка специалистов. Здесь нужно совместно с вузами и средними специальными учебными заведениями выстраивать программу подготовки студентов и проработать их мотивацию. К сожалению, существенный процент выпускников не доходит до работы по специальности.

Третий момент — все, что связано со стимулированием спроса на продукцию, производимую на Дальнем Востоке. Президент еще в прошлом году сказал, что российским компаниям и государственным корпорациям необходимо увеличить закупки у участников строительного кластера.

И последнее — меры поддержки, позволяющие снизить себестоимость производства. Речь идет о субсидировании затрат на энергоносители, а также перевозку сырья и готовой продукции.

— Из-за санкций у нас, очевидно, отсекается часть технологий. Предусматривается ли участие исследовательских институтов в строительном кластере? Будут ли для них какие-либо преференции?

— НИИ на Дальнем Востоке должны обязательно войти в кластер, и все технологические разработки нужно проводить именно здесь. В Советском Союзе с их помощью промышленность поднималась с нуля. Не думаю, что наши современники глупее или менее предприимчивы, чем то поколение.

— В сентябре во Владивостоке пройдет ВЭФ. Будете участвовать? Какие перспективы видите для себя?

— Участвовать планирую. Основная повестка — преференциальные режимы для Дальнего Востока, меры поддержки компаний и строительный кластер. Позитивным итогом ВЭФ я бы считал внедрение до конца года и продвижение по проекту стройкластера и запуск программ закупок со стороны госкорпораций — это тоже хорошо подстегнет производство.

— Как вы в целом оцениваете экономическую обстановку в Хабаровском крае? И хотелось бы услышать от вас как от эксперта прогноз развития ситуации, пускай он и будет субъективным.

— В целом ситуация по сравнению с началом года стабилизировались. Что касается прогноза, то придерживаюсь сдержанного оптимизма. Строительство — это национальный приоритет. На 2030 год запланирован ввод 120 млн квадратных метров недвижимости. На сегодняшний день этот показатель составляет около 90 млн, еще на треть надо вырасти, так что, думаю, поддержка этой сферы будет осуществляться.

К тому же потенциальный спрос довольно существенен. Вроде бы с обеспеченностью жильем на душу населения в России не все так плохо, но если разбираться, какими квадратными метрами люди обеспечены, то здесь все невесело. Это и бараки, и хрущевки. У нас достаточно изношенный фонд, который нужно замещать в ближайшие годы. Думаю, спрос будет. Да, могут быть сюрпризы с поставками оборудования и себестоимостью, поэтому нужно сделать упор на их замещение отечественными производителями. Понятно, что процесс будет не быстрый. В лучшем случае два-три года займет. Но стимул есть, меры поддержки тоже есть. Будем двигаться, скрестив пальцы.

Поделиться

Обратная связь